Популярное |
Царская ставка Верховного главнокомандущего в контексте выставочного проекта «Император Николай ІІ – долг царского служения»Людмила Леонидовна ТОМЧИК, Выставка «Император Николай ІІ – долг царского служения» – один из выставочных проектов Могилевского областного краеведческого музея им. Е.Р. Романова, посвященных событиям 1-й мировой войны и революционных переворотов 1917 г. Это своеобразный фоторепортаж из прошлого, повествующий о царствовании последнего Императора Николая ІІ, о нем как о личности, как о государственном деятеле, а также о социально-экономическом и политическом положении Российской империи и Белорусского края в 1890-е г.г. – 1917 г. При разработке концепции выставки авторы опирались на документальные и исторические источники, периодические издания 1905-1917 г.г., мемуарную литературу, исследования современных историков и др. Изобразительной и предметной базой выставки послужили материалы из собрания Могилевского областного краеведческого музея им. Е.Р. Романова и из личных коллекций заместителя председателя Могилевского областного общественного объединения «Русский Дом» Ю.П. Волобуева и заведующей учебно-методическим кабинетом Могилевской православной епархии Т.К. Борисенко, а также интернет-ресурсы. Император Николай ІІ, говоря словами исследователя, кандидата исторических наук П.В. Мультатули, остался символом переломной эпохи в истории Российской империи. Николай Александрович Романов стал царем в то время, когда русское общество любой ценой стремилось к западным ценностям, а самодержавную власть расценивало как пережиток прошлого. Император Николай ІІ, независимо от своих личностных качеств, от качеств государственного деятеля стал главным препятствием для достижения того социального прогресса, о котором это общество мечтало. Самодержавный, православный Царь, принявший во время коронации не только символы царской власти, но и дары Святого Духа, в силу своих религиозных и нравственных убеждений нес перед Богом и людьми огромную ответственность за судьбу страны и ее народа. Он отрекся от власти лишь тогда, когда ужаснулся от навязанной ему мысли, что он может стать реальной причиной кровопролитной гражданской войны в то время, когда на территории России присутствует неприятель, и тогда, когда был покинут генералами, которым доверял, и остался совсем один в своем тяжелом выборе. Могилев в биографии последнего русского Царя Николая ІІ был городом, где он как Верховный Главнокомандующий принимал ответственные решения по удачным военным операциям 1915 – 1916 гг., где готовилось генеральное наступление русских войск и союзников весной – летом 1917 г., откуда он руководил не только армией, но и огромной страной. Могилев в его судьбе также стал городом, где он постиг горестные разочарования, предательство, где он испытал тяжелые душевные переживания и откуда его, обреченного на страдания и смерть, под арестом увезли восходить на Голгофу вместе с любимой и любящей семьёй. В 1981 году Русская Зарубежная Православная Церковь причислила последнего Царя и его Семью к лику святых. В августе 2000 г. на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в Москве в составе Собора новомучеников и исповедников Российских, явленных и неявленных были канонизированы Император Николай ІІ, Императрица Александра Федоровна, Цесаревич Алексей, великие княжны Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия и верноподданные: лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин, комнатная девушка Анна Степановна Демидова, лакей Алоизий Егорович Трупп, повар Иван Михайлович Харитонов. В 2008 г. Президиум Верховного суда Российской Федерации постановил признать необоснованными репрессии и реабилитировать Романова Николая Александровича, Романову Александру Федоровну, Романову Ольгу Николаевну, Романову Татьяну Николаевну, Романову Марию Николаевну, Романову Анастасию Николаевну и Романова Алексея Николаевича. Выставочный проект «Император Николай ІІ – долг царского служения» включает в себя девять тематических комплексов, отражающих наиболее значимые факты из жизни и деятельности Императора Николая II. Акцент сделан на процесс формирования его как личности и как самодержца Российской империи. Основной комплекс под названием: «Тяжесть царского венца» характеризует царское служение Императора Николая ІІ России и ее народу. Фотоматериалы из оригинальных изданий 1890-1914 гг. повествуют об экономических и политических процессах, имевших место в Российской империи в период правления Николая ІІ, и о его влиянии на эти процессы. Выставка включает в себя: оригинальные тиражные документы – Манифесты Императоров Александра ІІІ и Николая ІІ; предметы нумизматики – серебряные рубли царствований представителей династии Романовых от Петра І до Николая ІІ (более подробно представлена денежная система 1890-х-1917 гг. с серебром, медью, асигнацииями); знаки ордена Св. Георгия, наградные знаки и жетоны периода последнего царствования; подлинные почтовые открытки с видами г. Могилева нач. ХХ в.; оригинальные юбилейные памятные кружки и предметы военной атрибутики времен I мировой войны из фондов музея и др. Два комплекса посвящены истории любви последнего Императора, его личным взаимоотношениям с Императрицей Александрой Федоровной, их дружной семье как эталону христианских семейных отношений. Шестой, седьмой и восьмой тематические комплексы раскрывают роль Императора Николая ІІ во внешней политике России на рубеже ХІХ-ХХ вв. и в период Великой войны в 1914-1917 гг., а также причины падения трона и катастрофы государства. Последний девятый комплекс посвящен личной трагедии Императора Николая ІІ и его семьи, покаянию в преступлении против Царской семьи и исторической памяти как оберега от повторения ошибок прошлого. Русский историк, публицист, профессор истории Сергей Сергеевич Ольденбург (1888-1940), автор фундаментального исторического исследования о жизни и деятельности последнего Царя Российской империи писал: «Самым трудным и самым забытым подвигом Императора Николая ІІ было то, что он, при невероятно тяжелых условиях, довел Россию до порога победы: его противники не дали ей переступить через этот порог». В контексте выставочного проекта уделено значительное внимание теме: «Император Николай ІІ во главе армии. Царская Ставка в Могилеве». Тема отражена с использованием фотографий и свидетельств из подлинных изданий 1915-1917 гг.: выпусков журнала «Летопись войны» за 1915-1917 гг., журнала-приложения к газете «Русское слово» «Искры» (1912-1915 гг.), журнала «Природа и люди» (1915 г.), из альбома «Картины войны» (1916 г.), из журналов «Вестник Могилевского земства» и «Могилевские Епархиальные ведомости», а также из записок и мемуарной литературы участников и очевидцев событий. В частности, из книги генерала-майора Российского корпуса жандармов, начальника императорской дворцовой охраны А.И. Спиридовича «Великая война и февральская революция 1914-1917». [Харвест, 2004 г.] Данная книга, по мнению многих историков, содержит наиболее достоверную и объективную информацию, так как жандармский генерал Александр Иванович Спиридович (человек порядочный и ответственный), в силу своих служебных обязанностей знал ситуацию на фронте и в тылу изнутри, и что очень важно, был не только непосредственным свидетелем, но и участником важнейших событий. Авторы выставки использовали в качестве документальных источников опубликованные дневниковые записи и переписку Императора, Императрицы, их детей и представителей Императорского Дома. Информационной основой концепции отражения данной темы послужили исследования современных российских историков П.В. Мультатули и А.Н. Боханова. Летом 1915 г. над русской армией реально нависла угроза катастрофы. Германские войска, воспользовавшись своим подавляющим превосходством в тяжелой артиллерии, обрушили на русские позиции ураганный огонь. Фронт в районе Горлицы был прорван и немцы устремились в пределы Царства Польского и прибалтийских губерний. В августе вся русская Польша была в руках противника, оставлены крепости Ковно, Новогеоргиевск, после упорной обороны Осовец, происходила эвакуация Брест-Литовска. В этих условиях военный министр, генерал А.А. Поливанов на заседании Совета министров заявил: «Военные условия ухудшились и усложнились. В слагающейся обстановке на фронте и в армейских тылах можно каждую минуту ждать непоправимой катастрофы. Армия уже не отступает, а попросту бежит. Ставка окончательно потеряла голову...» [3]. Ставка Верховного Главнокомандующего вынуждена была переместиться из Барановичей в Могилев. От Верховного Главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича и его Ставки ждали решительных действий и скорейшего исправления опасной ситуации. Но в конце июля, в середине августа 1915 г. стало очевидно: «Ставка уже не в силах больше управлять событиями. В ней царили хаос и растерянность» [3]. (В комплексе 6 представлена фотокопия карты военных действий на русско-германском фронте на 8 сентября 1915 г.). «Отлично осведомленный обо всем, что делалось в Ставке, в армиях, в тылу, хотя правду часто старались скрыть от него, болея, как никто за неудачи последних месяцев, Государь после падения Ковно решил сменить Верховного Главнокомандующего и стать во главе Армии. Оставлять Великого Князя с его помощниками на их постах было невозможно. Заменить его каким либо, хотя бы и самым способным генералом нельзя было без ущерба его достоинству члена Императорского Дома. Выход был один – Верховное Главнокомандование должен был принять на себя сам Государь. И в сознании всей великой ответственности предпринимаемого шага, в сознании лежащего на нем долга перед Родиной, ради спасения чести России, ради спасения ее самой, Государь решился на этот шаг в критическую минуту войны. Решение было задумано, зрело, продумано и принято Государем по собственному побуждению. Принимая его, Государь исходил из религиозного сознания долга перед Родиной, долга монарха – ее первого слуги и защитника» [3]. В своем письме от 8 августа к Великому Князю в Могилев, в Ставку Император сообщал, что переживаемый на фронте момент настолько тревожен, положение настолько плохо, что он считает своим долгом стать во главе армии, что он берет себе начальником генерала М.В. Алексеева. Великому Князю предлагалось быть Наместником Кавказа, вместо увольняемого по болезни графа Воронцова-Дашкова. По свидетельству генерала А.И. Спиридовича, на заседании Совета министров в Царском Селе 20 августа Николай ІІ, выслушав все доводы, твердо заявил, что его воля непреклонна, и что через два дня он выезжает в Ставку. 21-го августа Государь приобщался Св. Тайн в Феодоровском соборе, затем вместе с Императрицей Александрой Федоровной поехали в Петербург, молились у гробницы Царя Миротворца, у образа Спаса Нерукотворного, в Домике Петра Великого и в Казанском соборе. 22 августа 1915 г. уже фактически в качестве Верховного Главнокомандующего Император провел заседание в Зимнем дворце по снабжению армии боевыми припасами и снаряжением. Преодолев сопротивление кабинета министров и думской оппозиции, Николай ІІ возглавил вооруженные силы, объединил бразды государственной и военной власти в своих руках. 23 августа 1915 г. Император Николай ІІ прибыл в Могилев, куда была передислоцирована Ставка Верховного Главнокомандующего. Могилев фактически стал военной столицей Империи. Царские поезда (два совершенно одинаковых в целях конспирации) остановились на железнодорожной станции, в одной версте от городской. Позже в спешном порядке за товарной станцией (приблизительно, в двух верстах от вокзала) развернулись работы по устройству железнодорожного тупика, в котором безопасно могли находиться царские поезда. Могилевский Вице-губернатор Друцкой-Соколинский в своей книге «На службе Отечеству. Записки русского губернатора» свидетельствует об этом: «Для устройства императорской ветки был выбран частновладельческий лесок, расположенный за товарной станцией в нескольких десятках саженей от тракта. Находясь в этом лесу, императорский поезд не только имел все преимущества красивого, здорового и покойного местопребывания, но был также укрыт от нескромного взора немецких летчиков. Приступили срочно к частичной вырубке леса, постройке железнодорожного тупика и соединительной ветки, связывающей этот тупик с главными путями станции Могилев, а также устройству электрического освещения, путей, водопровода, канализации, провода телефона, телеграфа. В кратчайший срок надлежало зашоссировать около двух верст главного тракта и именно от поворота свертка к императорской ветке до пассажирской станции, откуда уже имелось шоссе до самого города». На платформе Императора встречали великий князь Николай Николаевич, генералитет Ставки, духовенство и представители губернской и городской власти под руководством губернатора А.И. Пильца и городского головы. В городе ощущалась торжественная атмосфера. Друцкой-Соколинский в своей книге пишет о том, что жители Могилева ликовали. Слышались звуки гимна и громкий колокольный звон. В кафедральном Иосифовском соборе состоялся благодарственный молебен, совершенный Преосвященным Константином, Епископом Могилевским и викарием Варлаамом, Епископом Гомельским. Император с тревогой ждал разговора с великим князем Николаем Николаевичем. Благородный и деликатный характер Царя заставил его волноваться по поводу того, какой будет реакция Николая Николаевича на отставку. Передача власти осуществилась благополучно. Позже в своем дневнике Император записал: «Все обошлось хорошо!» Для обеспечения надежной охраны общественного порядка в городе, в котором разместился важнейший военный объект государственного значения, произошла смена начальства Губернского Жандармского управления. На должность начальника назначили полковника Еленского, проходившего службу в Петербургском Охранном отделении, а для заведования регистрацией населения и для проверки приезжающих в Могилев лиц прислали опытного жандармского подполковника Дукельского, который был знаком генералу А.И. Спиридовичу и с которым ему, впоследствии, пришлось сотрудничать по делам обеспечения охраны подразделений Царской Ставки и Императора лично. Проводив 25 августа Великого князя Николая Николаевича, Ставка приступила к работе в обновленном составе. Генерал А.И. Спиридович писал: «После отъезда Великого Князя стало как-то легче. Как будто разрядилась гроза. Кто знал истинный смысл свершившегося, крестились. Был предупрежден государственный переворот, предотвращена государственная катастрофа»[3]. С переездом Ставки в Могилев город фактически был превращен в укрепленный лагерь. Императорскую Ставку охраняли: отдельный авиационный отряд, артиллерийская батарея, батарея воздушной артиллерийской обороны и другие конные и пешие отдельные воинские подразделения. Об устройстве Царской Ставки адмирал А.В. Бубнов в своей книге «В Царской Ставке» писал: «После того как Государь Император принял от великого князя Ник…Ник… верховное командование, устройство Ставки и личный состав Штаба Верховного Главнокомандующего совершенно изменились. К шести бывшим при великом князе управлениям штата прибавлялось еще новых шесть; а именно: управление артиллерийское, инженерное, воздухоплавательное, интендантское, походного атамана казачьих войск и протопресвитера военного и морского духовенства. Бывшие при великом князе единоличные представители английских и французских вооруженных сил преобразованы в военные миссии в составе нескольких чинов. После ухода великого князя почти весь личный состав его штаба был сменен» [1]. 27-го августа (9 сентября н. ст.) Император со свитой и охраной переехал в центр города, где на губернаторской площади в зданиях губернских учреждений разместились основные подразделения Ставки Верховного Главнокомандующего. Полковник Генерального штаба В.М. Пронин описывал Могилев и Царскую Ставку в книге «Последние дни Царской Ставки»: «На южной окраине Могилева, на высоком и крутом берегу Днепра, откуда открывался прекрасный вид на заднепровские дали, стоял небольшой двухэтажный губернаторский дом. Здесь имел пребывание Государь Император во время своих приездов в Могилев. Почти вплотную к этому дому, или, как мы его называли – «дворец», примыкало длинное двухэтажное здание Губернского правления; в нем находилось Управление генерал-квартирмейстера, этого «святая святых» всей русской армии. Перед «дворцом» и Управлением была довольно большая площадка, обнесенная со стороны прилегающего к ней городского сада и улицы железной решеткой. У парадного входа «дворца», когда Государь был в Ставке, обыкновенно стояли парадные часовые от Георгиевского батальона, составлявшего охрану Ставки. Батальон комплектовался георгиевскими кавалерами – офицерами и солдатами всех строевых и пехотных частей армии, по особому выбору. Это, так сказать, были «храбрейшие из храбрых». В ближайших аллеях сада и на прилегающей к площадке улице несли дежурство чины дворцовой полиции и секретные агенты, которых мы называли «ботаниками»… Невдалеке, напротив Управления генерал-квартирмейстера, за садом, в большом здании Окружного суда помещалось Управление дежурного генерала Ставки, во главе которого стоял генерал Кондзеровский» [2]. Система противовоздушной обороны Ставки и г. Могилева в 1915 – 1917 гг. описана в статье кандидата исторических наук, полковника запаса Алексея Лашкова и полковника в отставке Василия Голотюка «ПВО Ставки Верховного Главнокомандующего в годы первой мировой войны»: «Для защиты Ставки Верховного Главнокомандования в Могилеве была создана штатная система противовоздушной обороны по примеру императорской резиденции в Царском Селе. Она была включена в общую структуру охраны императора и Главной квартиры.» Из Царского села прибыла автомобильная полубатарея отдельной артиллерийской батареи ПВО. Воздушную составляющую обороны Ставки выполняло отделение (9 самолетов) из специального авиационного отряда для охраны императорской резиденции, переформированного на усиленный штат приказом начальника Штаба Верховного Главнокомандующего № 55 от 25 сентября 1915 г. (Вероятно, самолеты разместили в Заднепровье, в районе Луполово оборудовали временный аэродром. - Прим. Л. Т.). Общее руководство организацией обороны Ставки осуществлял начальник Штаба генерал Алексеев М.В. Все вопросы артиллерийского и авиационного снабжения находились в ведении соответствующих управлений Полевых генерал-инспекторов артиллерии и Военно-Воздушного Флота. Непосредственно организацией защиты Могилева и его ближайших районов от воздушного нападения занимался военный комендант Царской Ставки генерал-майор С.П. Саханский. Помимо самой обороны Могилева учитывались и многочисленные поездки Императора на фронт. Для отражения возможных атак с воздуха в вагоне-гараже одного из царских поездов размещался специальный грузовик с зенитной установкой, которая состояла из четырех спаренных пулеметов системы «Максим». «Большая удаленность Могилева от линии фронта (около 300 км) предусматривала создание разветвленной системы воздушного наблюдения и оповещения ПВО Ставки. С целью раннего обнаружения неприятельских аппаратов в большинстве населенных пунктов, расположенных на расстоянии до 120 км от Ставки, создавались наблюдательные посты (пункты). Они замыкались в единую телефонную сеть ПВО, позволявшую оперативно передавать в Ставку всю информацию о воздушной обстановке в дальних окрестностях. Наряду с дальней линией наблюдения в конце 1915 г. возле Могилева и его окраин был оборудован ближний аналог наблюдения, который обслуживал зенитно-артиллерийскую оборону Ставки. Части наблюдательных постов размещались вдоль пригородного участка железной дороги (в западном направлении), другая часть ограничивалась городской чертой и окраинами. Наблюдатели комплектовались из Могилевской караульной команды (56 солдат и унтер-офицеров)» Основу противовоздушной обороны Ставки составляла полевая артиллерия, развернутая на специально оборудованных позициях и приспособленная для ведения стрельбы по летательным аппаратам. К началу 1916 г. зенитно-артиллерийская оборона Ставки имела в своем составе одну батарею и два взвода (восемь орудий). Внутри города также действовала царскосельская автомобильная полубатарея (четыре орудия), обеспечивавшая охрану непосредственно центральных подразделений Ставки и резиденции Верховного Главнокомандующего. Для усиления огневой мощи зенитной артиллерии внутри г. Могилева были развернуты три пулеметные позиции (по 2 пулемета на каждой), расположенные на крышах высотных зданий. Для ведения пулеметного и ружейного огня по воздушным целям в черте города была сформирована специальная дежурная пехотная часть (40 нижних чинов). Разместили ее в казармах 159 Гурийского полка, квартировавшего в Могилеве. Из общей численности самолетов спецавиаотряда (18 аппаратов) в интересах Ставки действовало одновременно 12 истребителей. [Лашков А., Голотюк В. ПВО Ставки Верховного Главнокомандующего в годы первой мировой войны// Журнал «Аэрокосмическое обозрение». № 5. 2008 г. – С. 84 – 89]. Личные апартаменты Императора находились в губернаторском Доме, о котором он писал жене: «Здание старое, но вполне удобное, с садиком и очаровательным видом на Днепр и далекую окрестность – положительно Киев в миниатюре». Историограф Царской Ставки, редактор журнала «Летопись войны», генерал Д.Н. Дубенский описывал обстановку в царских покоях в Доме Могилевского губернатора: «…наверху, на втором этаже губернаторского дома, находилась зала в четыре окна, с обычной простой провинциальной мебелью, небольшим письменным столом, диваном, затем в два окна спальня его Величества и наследника с походными кроватями, умывальником, туалетным столиком, несколькими стульями. Тут же обычно стояли сапоги в колодках, и висело какое-то платье в чехлах. У кроватей многочисленные образки, крестики… Вся обстановка жизни Государя была скромна и проста до чрезвычайности». По воспоминаниям генерала А.И. Спиридовича: «в кабинете Государя стоял большой дубовый, на тумбах, с ящиками, резной письменный стол, обтянутый обычным сукном цвета бордо. Старинные диван и кресла красного дерева. Люстра модерн со стекляшками спускалась с потолка, а скромная электрическая лампа с зеленым абажуром стояла на письменном столе» [3]. В экспозиции выставки представлены две подлинные картины художника И.К. Драпаченко с изображением кабинета Императора и столовой в Доме губернатора, написанные в 1916 – 1917 гг. В одном этаже с Императором проживали: министр двора граф Фредерикс, дворцовый комендант генерал-майор В.Н. Воейков, а также камердинер Государя. В нижнем этаже расположились: гофмаршал Долгоруков, генерал-адъютант Нилов, лейб-хирург Федоров и флигель-адъютант, полковник А.А. Дрентельн, принявший должность от бывшего начальника Военно-походной канцелярии Орлова. Другие лица из Свиты жили или в одном из зданий на площади, или в гостиницах. Дежурные флигель-адъютанты проживали в гостинице «Бристоль». Из воспоминаний дежурного генерала Кондзеровского П.К.: «…в здании окружного суда поместились: граф Грабе, начальник конвоя, барон Штакельберг, исполняющий обязанности начальника канцелярии министерства двора, и генерал Дубенский, на котором лежала обязанность записывать события во время войны…» В этом же здании разместилось и управление Дежурного генерала Ставки. В настоящее время из зданий, где размещались основные подразделения Царской Ставки, сохранилось лишь здание бывшего окружного Суда, в котором находится Могилевский областной краеведческий музей имени известного белорусского этнографа, историка и фольклориста Е.Р. Романова. «С первых же дней вступления Государя в командование самым близким для него лицом по ведению войны сделался Начальник Штаба Генерал Михаил Васильевич Алексеев, которого Государь знал давно, и к которому питал большую симпатию, называя его иногда "мой косой друг". Назначение Алексеева на его высокий пост подняло большие разговоры среди генералов. Некоторые его приветствовали, а некоторые, из них же первый генерал Рузский, считали его несоответствующим новой должности. Рузский особенно сильно критиковал Алексеева за его работу по войне. Единственно на чем все сходились, это на том, что Алексеев – человек работящий и необыкновенной трудоспособности. Выбор его объясняли личной симпатией Государя Императора» [3]. Переломом к лучшему на фронте явилась Вильно-Молодечненская операция. К концу августа немцы перешли за линию Вилькомир – Гродно – Пружаны – Кобрин. Собрав сильную ударную массу войск в районе Вилькомира, они прорвали участок между Двинском и Вильной. В образовавшийся прорыв устремилась германская кавалерия. 1-го сентября немцы заняли Свенцяны. Немецкая кавалерия с конной артиллерией продвинулись вглубь до железной дороги Молодечно – Полоцк. К 4-му сентября угроза нависла над Минском. Положение Северо-Западного фронта стало критическим. Его правый фланг был обойден. Противник зашел в тыл. Ставка спешно разработала план оперативных действий в районе Северо-Западного фронта. Верховный Главнокомандующий настаивал на мобилизации всех сил фронта и переходу к решительным наступательным действиям против противника. 10-я германская армия была отражена по всему фронту и начала быстрый отход, местами беспорядочный. Известен подвиг 26-го Могилевского пехотного полка (командир подполковник Петров), который, перейдя вброд реку Нарочь, в составе всего 8 офицеров и 359 штыков, пробрался к немцам в тыл и внезапной атакой захватил 16 орудий. Общие итоги Вильно-Молодеченской операции для русских составили: захват 2000 пленных, 39 орудий и 45 пулеметов. Продвижение противника было остановлено. К зиме 1915 г. фронт стабилизировался. Военнопленных германцев организованно провели в 1915 г. по главным улицам Москвы при скоплении публики (фотокопия в экспозиции выставки). Во многом такой успех стал возможен еще и потому, что Император при проведении ответственных совещаний, при принятии принципиальных решений ни на кого не давил, всем давал возможность высказаться, даже спорить. Именно благодаря этому рождались верные и взвешенные решения. Таким образом, уже в августе – сентябре 1915 г. наступление немцев и австрийцев в Западной Белоруссии и в Галиции было остановлено. Генерал А.И. Спиридович писал о том, что когда-нибудь «…беспристрастный военный историк должен будет указать на то, сколь большую роль играл в успехе той (Вильно-Молодеченской) операции лично Государь император, помогая генералу Алексееву своим спокойствием, а когда нужно было – твердым и властным словом. Еще недавно столь растерянный (в роли главкома С.-Западным фронтом), генерал Алексеев как бы переродился. Нашел себя, овладел умом и талантом. Таково было влияние на него спокойного и вдумчивого Государя. Генерал Алексеев, знавший, какую роль сыграл в те дни Император Николай ІІ, просил Его Величество возложить на себя за Вильно-Молодеченскую операцию орден Св. Георгия 4-й степени. Государь горячо поблагодарил Алексеева, но отказал ему в просьбе. Это мало кто знает, но это исторический факт» [3]. На планшетах тематического комплекса имеется ряд фотографий, отражающих жизнь и деятельность Императора в Ставке, его ежедневные занятия с высшим офицерским составом Штаба и проведение досуга. Об этом в своих воспоминаниях пишет генерал А.И. Спиридович: «Установившийся порядок дня Государя был таков. Вставал Государь в 7-8 часов и пил чай у себя в комнатах. В 9 часов, в фуражке и защитной рубашке с кожаным поясом в высоких сапогах, Государь выходил из дома и, поздоровавшись со стоявшими у подъезда часовыми, направлялся в Штаб, до которого было не более ста шагов. Его сопровождали: Дворцовый Комендант, дежурный флигель-адъютант и дежурный урядник-конвоец. У наружного подъезда Штаба Государя встречал с рапортом дежурный по Штабу офицер. Государь подавал ему руку и уже только в сопровождении дежурного входил в здание Штаба. На верхней площадке Государя встречали Начальник Штаба Алексеев и Генерал-квартирмейстер Пустовойтенко. Входили в зал. И на столах и на стенах карты… После доклада Государь возвращался домой, встреченный Дворцовым Комендантом и дежурным флигель-адъютантом, и проходил в свои комнаты. В час Государь выходил в зал, где уже были в сборе все приглашенные к завтраку и свита. Государь здоровался и проходил в столовую. После завтрака Государь беседовал с кем-либо из приглашенных, что обычно весьма учитывалось, и затем, поклонившись всем, уходил в свои комнаты. В это время Государь говорил Дворцовому Коменданту о предстоящей прогулке; тот предупреждал меня и делались соответствующие мероприятия. Около двух с половиной часов подавались автомобили, и Государь ехал, в сопровождении нескольких лиц свиты, на прогулку за город. Отъехав большое расстояние, Государь делал, обычно, большую хорошую прогулку пешком и возвращался домой лишь к чаю. С момента выезда Государя из дворца, охрана Его Величества лежала на моем отряде. Но при проезде Государя по городу все виды полиции были, конечно, начеку, делая каждая свое дело. Особенно внимательно выполняли все свое дело, ожидая возвращения Государя, когда публика толпилась, желая видеть Его Величество. Восторженное ура и махание платками встречали и провожали автомобили. Ласково улыбаясь, Государь прикладывал руку к козырьку. В 5 часов в столовой подавали чай, на котором, кроме Государя, была только свита. После чая Государь занимался у себя в кабинете. В 7 с половиной часов – обед с приглашенными, список которых составлялся гофмаршалом заблаговременно и утверждался Государем. После обеда Государь разговаривал с лицами, ему по моменту интересными, и удалялся в свои комнаты, откуда выходил к вечернему чаю в 10 ч., со свитой. После чая, поиграв иногда в домино со своими всегдашними партнерами, Государь, попрощавшись со свитой, уходил в свой кабинет, где занимался за полночь» [3]. «3-го октября (1915 г.) Император (после короткого пребывания в Царском Селе) с наследником и свитой утром приехали в Могилев. 4-го был праздник Конвоя Его Величества. 5-го праздновали день Ангела Наследника. Была отслужена обедня в присутствии Государя и именинника. К царскому завтраку было приглашено до 50 человек. После завтрака Государь с Наследником и свитой катался на лодке по Днепру. День был чудный. Настроение Наследника было самое именинное. Еще вчера он получил все предназначавшиеся ему от семьи подарки. Больше всего был рад перочинному ножу. Он даже спрятал его на ночь под подушку. Наследник помещался в спальне с Государем. Ему поставили складную металлическую кровать рядом с государевой. Небольшой столик разделял их. На столике и над ним – образки. Появилась в спальне и балалайка Наследника, в футляре. На небольшом шкафчике, что у стены, прибавилось фотографий. В большой комнате стало уютнее, теплее. Наследник просыпался между 7 и 8 часами и начинал разговаривать с не проснувшимся еще Государем. Видя, что отец хочет еще спать, Наследник умолкал и терпеливо дожидался, пока ровно в 8 часов не входил камердинер будить Его Величество. После утреннего чая Наследник шел в сад, где Его встречал дядька Деревенько. Начиналась маршировка с палкой вместо ружья, причем пелись военные песни. После часовой прогулки начинался урок с Жильяром. Методичный, серьезный, доброй души, Жильяр относился к своей задаче на редкость сознательно и серьезно, что было нелегко при всех трудностях, которые его окружали. Завтракал Наследник за общим столом, сидя слева от Государя. Он особенно любил, когда соседом был В. Кн. Георгий Михайлович. Он шалил с ним, и Государю приходилось иногда останавливать сына. После завтрака получасовой перерыв и затем прогулка в автомобиле с Государем. Уезжали за город и, выбрав хорошее место, гуляли, играли. У берега реки разводили костер, строили печку, жарили картошку. После прогулки подавался дома чай, а потом Наследник, расположившись за своим столиком в кабинете Государя, готовил уроки к следующему дню, поглядывая иногда на занимавшегося за своим столом Государя. Обедал Наследник в 7 часов, отдельно, с Жильяром. В разговоре как бы подводился итог минувшего дня. Перед тем, как ложиться спать, Алексей Николаевич молился, громко читая все молитвы. Государь иногда поправлял Его, когда Он слишком быстро произносил молитву. Попрощавшись с сыном, Государь уходил вновь работать в кабинет, тушился в спальне свет, оставалось лишь мерцание лампадки перед образом» [3]. Напряженный труд Верховного Главнокомандующего отнимал у Императора львиную долю его царской деятельности, что было обусловлено обстоятельствами затянувшейся войны. Поэтому Царь Николай ІІ находился в основном или в Ставке, или выезжал из Могилева на фронт. Встречи с семьей были редкими. Даже большие праздники, которые обычно отмечали в семейном кругу, Император проводил в Могилеве, в кругу генералов и офицеров Ставки. Для него было важно новый 1916 год встретить с армией. Утром 31 декабря 1915 г. Царь прибыл в Могилев. В этот день он обратился к армии и флоту с новогодним приказом: «… В преддверии нового 1916-го года Я шлю вам мой привет, мои доблестные воины. Сердцем и мыслями я с вами в боях и окопах, призывая помощь Всевышнего на ваши труды доблести и мужества. Помните, что без решительной победы над врагом наша дорогая Россия не может обеспечить себе самостоятельной жизни и права на пользование своим трудом, на развитие своих богатств. Проникнитесь поэтому сознанием, что без победы не может быть и не будет мира. Каких бы трудов и жертв нам ни стоило это, мы должны дать родине победу». Генерал А.И. Спиридович оставил описание новогодней ночи 1916 года в Могилеве: «Двенадцатый час ночи в Могилеве под Новый, 1916 год. Легкий мороз. Бледно светит луна. Несется колокольный звон. По направлению церквей идут горожане, офицеры, команды солдат. Идут встречать Новый Год за общей молитвой с Царем. Государю нездоровилось, но он приехал в штабную церковь. Начался молебен. Отец Шавельский сказал хорошее слово. Когда читали молитву о даровании победы, Государь, а за ним вся церковь, опустились на колени. Молебен кончился. Приложились ко кресту. На душе было радостно». 1 января 1916 г. в Могилеве была снежная буря. Намело много снега. Поезда запаздывали из-за снежных заносов. Царь с утра принимал новогодние поздравления, после молебна в Спасской церкви работал, как обычно, в штабе с генералом Алексеевым. 6 января Царь принимал участие в Крещенском параде с водосвятием при огромном стечении народа. «В 11 утра, после торжественной службы, из церкви пошел крестный ход на реку. На всем пути стояли шпалерами войска. Играла музыка «Коль Славен». За Высокопреосвященным Константином, несшим крест над головой, следовал Государь, за ним свита, генералы, начальство, народ. Народ стоял массою по всему пути. Красиво и необычайно для Могилева было это шествие с Государем. Приятно было смотреть на радостные лица толпы. При погружении креста в Днепр загремел орудийный салют» [3]. 8 и 11-го января по просьбе Императора в городском театре «был устроен кинематограф для учащихся всех школ, и Государь оба раза посетил его. Восторг учащихся не поддается описанию». В своей книге А.И. Спиридович сообщил интересный факт: «3 февраля в Ставку приехал Верховный начальник санитарной части принц Александр Петрович Ольденбургский, гроза всех тех, кто соприкасался с санитарной частью. Энергия принца была неиссякаема. Он горел в работе, несмотря на свои большие годы. Он отдавал войне все свои знания, весь ум, всего себя без остатка. Принц имел большой доклад у Государя. Он привез новые модели противогазовых масок. После завтрака Государь прибыл на вокзал, где стоял поезд принца. Один из вагонов был наполнен желто бурым ядовитым газом. В окна вагона, снаружи, можно было видеть, как сдох впущенный туда зверек. В тот вагон вошли три офицера и два химика в новых масках. Они ходили, работали и пробыли там 30 минут и вышли совершенно не пострадавшими. Между тем, тяжелый, отвратительный запах ядовитых газов был слышен даже снаружи вагона. Государь смотрел на всю эту картину, стоя у окна вагона, слушая доклад принца, а затем горячо поблагодарил и принца, и тех, кто участвовал в опытах» [3]. В начале февраля Ставка принимает радостное известие о взятии русскими войсками турецкой крепости Эрзерум с пленением 235 офицеров и 12 753 солдат. Позже в Могилев были доставлены 9 турецких знамен. (В журнале «Летопись войны» за 1916 г. имеются фотоснимки). 11 февраля 1916 г. в Ставку прибыли для участия в Военном совете главнокомандующие А.Н. Куропаткин, Н.И. Иванов и А.Е. Эверт с начальниками штабов своих фронтов и военный министр генерал А.А. Поливанов. Обсуждался вопрос о ближайших действиях всех фронтов в связи с атаками немцев на французскую крепость Верден. Союзники попросили помощи. Военный совет продолжался два дня. Говорили о предстоящем наступлении для отвлечения сил противника с Западного фронта. Вскоре на фронт уже передавались депеши о предстоящем наступлении. Приводился в исполнение план, выработанный Военным советом, с целью оказать помощь французам. 1-го апреля в Ставке, под председательством Верховного Главнокомандующего состоялся очередной Военный совет с участием командующих и начальников штабов Северо-Западного, Западного фронтов и вновь назначенного главнокомандующего Юго-Западным фронтом генерал-адъютанта А.А. Брусилова. (Среди материалов выставки имеется фотография, запечатлевшая участников того исторического Военного совета, опубликованная в альбоме «Картины войны» 1916 г. и в журнале «Летопись войны»). Начальник штаба М.В. Алексеев сообщил о том, что летом 1916 г. необходимо начать общее наступление. Западный фронт, которому будет передан общий резерв и тяжелая артиллерия, находящиеся в распоряжении Ставки, направит главный удар на Вильно. Генерал А.А. Брусилов, в отличие от командующих другими фронтами, энергично говорил о готовности к наступлению Юго-Западного фронта и призывал начать общее наступление всех фронтов одновременно. В конечном итоге была достигнута договоренность о том, чтобы все три фронта были готовы к наступлению в середине мая 1916 г. «Государь не стеснял генералов своими мнениями, давал им полную возможность высказываться свободно. Он лишь, как Верховный Главнокомандующий, санкционировал окончательно выводы, делавшиеся его Начальником Штаба» [3]. Решения, принятые на данном военном совете вылились затем в крупную военную операцию 1916 года, вошедшую в историю под названием «Брусиловский прорыв». В начале апреля 1916 г. Могилев губернский готовился к Великому празднику Пасхи. Император оставался в Ставке и посещал все Богослужения. В страстную пятницу в выносе плащаницы принимали участие: Царь, генерал М.В. Алексеев, адмирал К.Д. Нилов и генерал Н.И. Иванов. Из воспоминаний генерала А.И. Спиридовича: «Народ смотрел с изумлением. Царила особенная тишина. Государь был особенно серьезен. Кто знал Государя, те понимали, как бы хотел он быть теперь среди своей семьи и насколько большое религиозное значение придает Он тому, что остался среди армии. Царица Александра Федоровна еще более чувствительно переживала одиночество Страстной седмицы и приближение Пасхи» [3]. 9 апреля, в Великую субботу Император пожаловал начальнику штаба Ставки, генералу М.В. Алексееву, звание генерал-адъютанта. 10 апреля после Пасхальной службы Император завтракал с лицами свиты, старшими чинами Ставки, военными иностранными представителями и местными властями. Царь принимал поздравления, христосовался с духовенством, чинами всех частей охраны, с прислугой. Он сам вручал каждому фарфоровое яйцо с вензелем. Придворный фотограф Ган-Ягельский сделал много фотографировал в этот день. (В экспозиции выставки имеются фото). Генерал А.И. Спиридович писал: «День был теплый, солнечный. Колокольный звон весело разносился над городом. Разлившийся по полям Днепр переливал серебром под лучами весеннего солнца. Хорошо и радостно было на душе. Особенно весело раздавалось повсюду – «Христос Воскресе!». После завтрака Государь проехал на автомобиле к пристани и затем катался по Днепру на двойке с Ниловым (на выставке имеется фотография). При проезде к пристани и обратно народ особенно восторженно приветствовал Государя. Махали платками. Некоторые дамы, дети кричали: «Христос Воскресе!» Государь кланялся, улыбаясь. Едва ли когда-нибудь Могилев переживал так радостно наш Праздник из Праздников» [3]. В светлую пасхальную седмицу в Ставке стало известно о взятии Кавказской армией турецкой крепости Трапезунд. 2 мая в Могилевском театре был организован просмотр фильма о военных действиях на Кавказе, о взятии русскими войсками турецких крепостей Эрзерум и Трапезунд. 5-го мая в Могилев приехала Царица с детьми. На дневной чай Император приезжал к семье, которая осталась жить в поезде. Совместные обеды проходили в столовой Дома губернатора. 6 мая в Ставке праздновали День рождения Императора. В губернаторский Дом приехала семья, прибыли великие князья Кирилл и Борис Владимировичи, Сергей Михайлович и свита. Состоялась торжественная церемония поздравления Императора. «Государь, как всегда в подобных случаях, смотрел ласково и улыбался; Царица сурово, серьёзно, сжав губы; Ольга Николаевна улыбалась так же хорошо, как Государь; Татьяна Николаевна смотрела пытливо, по-детски приветливо Мария и Анастасия Николаевны. Наследник играл во взрослого и стоял навытяжку. Он был в форме, с медалью, не хватало только оружия. После приходилось слышать, что Царица производила невыгодное для нее впечатление на чинов Ставки. «Какая она злая, несимпатичная» – был отзыв тех, кто ее не знал. Отзыв неверный. Всегдашняя застенчивость и недомогание Царицы придавали ей этот серьезный, столь неверно толкуемый вид. Это отталкивало от нее. А тут еще все более и более проникавшие на фронт слухи о ее нехорошем, будто бы, влиянии на Государя. Сплетням верили; это еще больше отталкивало от Царицы всех, кто ее не знал. А Царица, уверяемая своими друзьями, думала, что ее в армии любят, и что ее приезд всем приносит счастье» [3]. В этот день в городском театре был устроен кинематограф для офицеров в присутствии Царской семьи. В свой праздничный день Император распорядился собственный Его Величества Железнодорожный полк за безупречную службу включить в состав гвардии. Праздник завершился торжественным обедом. На следующий день Император с семьей отправились на Юг. В 20-е числа мая Император был в Могилеве и принимал радостные новости с Юго-Западного фронта. «На рассвете 22 мая по всему фронту генерала Брусилова загремела наша артиллерийская канонада. Наша артиллерия сметала проволочные заграждения врага, уничтожала убежища, укрепления. Вслед за этой подготовкой началось наступление по всему Юго-Западному фронту, к полудню 24 мая нами было взято в плен 900 офицеров, свыше 40 000 солдат, 77 орудий, 134 пулемета, 49 бомбометов. Войска одерживали победу за победой. К 27 мая нами уже было взято в плен 1240 офицеров, свыше 71 000 нижних чинов и захвачено 94 орудия, 157 пулеметов, 53 бомбомета и минометов и громадное количество всякой другой военной добычи». [3]. По инициативе Императрицы Александры Федоровны, по Высочайшему повелению Государя 28 мая в Могилев, в Ставку привезли Владимирскую икону Божией Матери, главную святыню Успенского собора Кремля. Царица советовала отправить эту икону затем из Ставки на фронт. Ее просьба была выполнена. Император со свитою и высшими чинами Ставки встретили икону на вокзале. С крестным ходом при множестве народа ее пронесли между шпалерами войск к Спасской церкви (церкви Ставки). (Среди материалов выставки имеется фото из приложения к газете «Русское слово» «Искры» за май 1916 г.). Император с наследником, встретив икону на вокзале, вернулись на автомобиле на Губернаторскую площадь, и вышли навстречу к крестному ходу. Царь с Алексеем вошли в храм и присутствовали на многолюдной всенощной службе. Очевидцы вспоминали, что прибытие этого высокочтимого образа Божией Матери в Ставку, а затем на фронт произвело на солдат большое впечатление. 30 мая перед иконой отслужили молебен прямо на площади перед Домом губернатора. В этот день лил проливной дождь. Император с сыном были на молебне и прикладывались к образу. Православные жители Могилева прикладывались к святыне под проливным дождем. Позже Владимирская икона Божией Матери была доставлена на Западный фронт. Для укрепления духа, для духовной поддержки Николай ІІ часто заходил в Богоявленский храм Могилевского Братского монастыря, где преклонял колена и молился у чудотворного Могилево-Братского образа Божией Матери. Ближайшая подруга Императрицы, фрейлина Анна Александровна Танеева-Вырубова, в будущем монахиня Мария, бывавшая в Могилеве, писала: «Среди неправды, интриг и злобы было, однако, и в Могилеве одно светлое местечко, куда я приносила свою больную душу и слезы. То был Братский монастырь… Там находилась чудотворная икона Могилевской Божией Матери, благой лик которой сиял в полумраке бедного каменного храма. Я каждый день урывала минутку, чтобы съездить приложиться к иконе. Услышав об иконе, Государыня также ездила раза два в монастырь. Был и Государь, но в нашем отсутствии…» Летом 1916 г. наступление армий генерала А.А. Брусилова продолжалось успешно. Нажим немцев на Верден был ослаблен. В конечном результате с 22 мая к концу октября 1916 г. армии Юго-Западного фронта взяли на севере часть оккупированной территории, а в центре и на левом фланге вновь завоевали часть Восточной Галиции и всю Буковину. В плен были взяты до 450 000 солдат и офицеров противника, убитыми и ранеными до полутора миллиона человек. 28 июня в Ставке состоялся выездной Совет министров, на котором обсуждался вопрос о снабжении армии вооружением и продовольствием. К лету 1916 г. Россия, которая начала войну почти безоружной, смогла ценой собственных усилий и, используя средства союзников, организовать, вооружить, снабдить 60 армейских корпусов. К началу 1917 г. российская военная промышленность произвела 8 748 легких орудий и 1086 тяжелых; 32 млн. снарядов; 1870 самолетов и др. Расходы на войну были огромными. В 1916 г. они составили 14573 млн. рублей. Мобилизация поставила под ружьё 15 млн. взрослых мужчин [П.В. Мультатули. «Господь да благословит решение мое…» Москва, 2007 г.]. В сельском хозяйстве ощущались недостатки рабочих рук. Страна устала от войны. Достигнув в конце 1916 г. благоприятной ситуации на фронте, Ставка Верховного Главнокомандующего вместе с союзниками готовила последнее генеральное наступление против германских войск, запланированное на весну – лето 1917 г. В июле-августе 1916 г. в Могилев часто приезжала Императрица с дочерьми. Александра Федоровна считала, что ее долг жены и друга помогать и поддерживать своего царственного супруга. Император любил приезды семьи в Могилев. Занятия, досуг и совместный отдых Царской семьи в Могилеве, прогулки по окрестностям, по Днепру запечатлены в фотографиях из альбома Великой княжны Татьяны Николаевны (фотокопии имеются среди материалов выставки). Уже с конца 1916 г. до Императора доходили слухи о готовящемся заговоре, в центре которого стоял председатель Центрального военно-промышленного комитета, лидер партии октябристов А.И. Гучков. Николай ІІ чувствовал себя спокойно, так как был уверен в преданности армии, через которую он контролировал ситуацию на фронте и отчасти в тылу. Он не мог предположить, что военная верхушка армии вступит в заговор против него да еще перед концом войны, на пороге победы. А.И. Гучкову, благодаря его должности, удалось войти в тесный контакт со многими генералами и склонить их на сторону заговорщиков – октябристско-кадетских кругов, за чьей спиной, как справедливо утверждал В.И. Ленин, стоял англо-французский империалистический капитал, который «в интересах продолжения и усиления бойни, ковал новые дворцовые интриги, устраивал заговор с гвардейскими офицерами, подстрекал и обнадеживал Гучковых с Милюковыми, подстраивал совсем готовое новое правительство, которое и захватило власть». [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Изд. 5-е. Т. 31, с. 15-17]. В Ставке одним из первых изменил присяге начальник штаба генерал М.В. Алексеев. Он состоял в тайной переписке с А.И. Гучковым. Через него Гучков влиял на генералов, командующих фронтами, в том числе и на великого князя Николая Николаевича, командующего Кавказским Военным округом. В феврале 1917 г. в Петрограде, в кабинете председателя Государственной Думы М.В. Родзянко было организовано совещание, на котором присутствовали генералы Н.В. Рузский, А.М. Крымов и др. На совещании обсуждались варианты государственного переворота. Волнения в Петрограде в феврале 1917 г. были спровоцированы искусственно организованным саботажем на транспорте, недопоставками продовольствия, распространением листовок с призывами к революции. Накануне волнений Император был срочно вызван из Царского Села в Ставку начальником Штаба М.В. Алексеевым. План заговорщиков начал приводиться в действие. В Петрограде нарастали беспорядки. Сообщения о волнениях в столице Царю присылает Императрица. Никто из правительства не доносил Императору об истинных масштабах беспорядков. Информация, которая поступала Николаю ІІ, шла через генерала М.В. Алексеева. Тем не менее Император был обеспокоен событиями в Петрограде и отправил 25 февраля телеграмму генералу С.С. Хабалову с требованием «…прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией». Председатель Государственной Думы М.В. Родзянко начал забрасывать Ставку своими тревожными телеграммами лишь 27 февраля. В них речь шла о начавшейся революции и об угрозе династии. Император назначает генерала Н.И. Иванова Главнокомандующим Петроградским Военным округом и дает распоряжение отправиться с верными войсками в столицу. Николай ІІ выехал из Могилева в Царское Село в 5 утра 28 февраля. А на путях станции Могилев, по свидетельству генерала А.И. Спиридовича, еще оставались вагоны с отрядом Георгиевского батальона под командованием генерал-адъютанта Н.И. Иванова. Их поезд отправился по назначению в 13.00 28 февраля, «через 17 часов после того, как Государь отдал свое распоряжение. Ставка не торопилась». Организаторы заговора предприняли все меры, чтобы не допустить Царя в Петроград. Маршрут Царского поезда был изменен, отчасти по обстоятельствам – необходимо было освободить ветку для пропуска в Петроград частей, снятых с Северного и Западного фронтов для подавления мятежа, отчасти по злой воле организаторов заговора, которые утверждали, что революционные войска перекрыли железнодорожные пути. Вечером 1 марта 1917 года поезд прибыл в Псков. Император принял в салоне-вагоне командующего Северным фронтом генерала Н.В. Рузского в надежде снять с Северного фронта дополнительные части для отправки в Петроград. Но командующий Северным фронтом заявил Императору о том, что ситуация такова, что «теперь надо сдаться на милость победителя». В Псков прибыли председатель Центрального военно-промышленного комитета А.И. Гучков и депутат Думы В.В. Шульгин с миссией убедить Императора в отречении от Престола для спасения России от анархии. Из Ставки были посланы телеграммы командующим фронтами с просьбой высказать свое мнение о необходимости отречения Императора. К полудню 2 марта почти все командующие фронтами в своих ответных телеграммах призывали Царя принести жертву на алтарь Отечества и отречься. Начальник штаба Ставки Генерал М.В. Алексеев в своей телеграмме писал: «Умоляю Ваше Величество безотлагательно принять решение, которое Господь Бог внушит Вам. Промедление грозит гибелью России». Ознакомившись с мнением военачальников, почувствовав полное одиночество, не дождавшись от верноподданных поддержки, исполнения их долга, Император принимает решение отречься от Престола, в пользу брата Великого князя Михаила Александровича. Во вступительной статье книги «Отречение Николая ІІ», вышедшей в 1927 г. по поводу 10-летия свержения самодержавия (находится в экспозиции выставки), известный писатель М. Кольцов, отнюдь не сторонник Николая ІІ, писал: «В перепуганной толпе защитников трона мы видим только одного верного себе человека – самого Николая. Нет сомнения, единственным человеком, пытавшимся упорствовать в сохранении монархического режима, был сам монарх. Спасал, отстаивал Царя один Царь. Не он погубил, его погубили». В свой дневник Царь записал: «Кругом измена, и трусость, и обман». По мнению многих исследователей, события, произошедшие в феврале-марте 1917 г. были ничем иным, как свержением Императора Николая ІІ с престола. Как истинно верующий православный христианин Николай ІІ воспринял все происходящее как волю Божию, и ради блага России принес себя в жертву и отказался от политической борьбы за власть. 3 марта 1917 г. царский поезд вернулся в г. Могилев. Здесь Николай ІІ исполнил свой последний долг – попрощался с армией. 4 марта в Могилев приехала вдовствующая Императрица Мария Федоровна. Мать провела с сыном четыре дня. В дневнике отрекшегося Императора имеются свидетельства о том, что происходило в Могилеве, в военной столице империи в те первые мартовские дни 1917 года: «Некоторые эпизоды были исключительно неприятными. Мама возила меня на моторе по городу, который был украшен красными флагами и кумачом. Моя бедная мама не могла видеть эти флаги. Но я на них не обращал никакого внимания; мне все это показалось таким глупым и бессмысленным! Поведение толпы, странное дело, противоречило этой демонстрации революционерами своей власти. Когда наш автомобиль проезжал по улицам, люди, как и прежде опускались на колени». В воскресный день Императрица Мария Федоровна вместе с сыном были в Спасской церкви на обедне. «Это была обедня, которую трудно забыть. В первый раз на ектениях не поминали Их Величеств; было ужасно тяжело видеть Государя и Императрицу-Мать на клиросе, на том самом месте, на котором Государь всегда стоял эти полтора года, и вместе с тем понимать, что этого ничего больше нет, – это было ужасно!» [Из воспоминаний дежурного генерала Ставки П.К. Кондзеровского «В ставке Верховного». Книга «Государь на фронте». «Русский хронографъ» Москва, 2012 г.]. 8 марта бывший Император, Главнокомандующий вооруженными силами подписал последний прощальный приказ, который не был официально оглашен в войсках по распоряжению военного министра временного правительства А.И. Гучкова. «В последний раз обращаюсь к вам, горячо любимые мною войска. После отречения Моего за Себя и за Сына Моего от Престола Российского власть передана Временному Правительству, по почину Государственной Думы возникшему. Да поможет ему Бог вести Россию по пути славы и благоденствия. Да поможет Бог и вам, доблестные войска, отстоять нашу Родину от злого врага…». Начальник военных сообщений Ставки генерал Н.М. Тихменев и дежурный генерал Ставки П.К. Кондзеровский оставили свидетельства о том, как проходило прощание Императора с офицерами Штаба Ставки в зале бывшего Окружного суда. В зале собрались все офицеры Штаба, а также представители нижних чинов от всех частей и команд штаба, конвойцы и представители Георгиевского батальона. Император вошел в зал в сопровождении генерала М.В. Алексеева. Поклонившись, он обратился к присутствующим с короткой прощальной речью. Он говорил, сильно волнуясь, о том, что видит всех в последний раз, что «такова воля Божия и следствие его решения». Он объяснил, что отрекся от престола в пользу брата Вел. Князя Михаила (который, однако, также отрекся), видя в этом пользу России и надежду победоносно закончить войну. Он говорил о том, что судьба родины вверена теперь временному правительству. Бывший Император и Главнокомандующий благодарил за службу и завещал верой и правдой служить временному правительству и во что бы то ни стало довести войну до победного конца. В зале стояла гнетущая тишина. Нервы всех были напряжены до крайности. После слов прощания Государь стал подходить к присутствующим и стал прощаться, пожимая руки. В зале все громче и громче стали слышны всхлипы и рыдания. Один из офицеров конвойцев и офицер Георгиевского батальона упали в обморок. Император, также со слезами на глазах, не смог закончить обход и поспешно вышел из зала. В Могилев из Петрограда приехали комисары временного правительства, для сопровождения отрекшегося Императора. «Они объявили генералу Алексееву, чтобы он предупредил государя, что он должен считать себя на положении арестованного» [Из воспоминаний дежурного генерала Ставки П.К. Кондзеровского «В ставке Верховного». Книга «Государь на фронте». «Русский хронографъ» Москва, 2012 г.]. 8 марта 1917 года, лишенный свободы Николай ІІ, отбыл из Могилева в Царское Село, где воссоединился со своей семьей, уже находившейся под арестом и вместе с ней прошел жертвенный путь до конца. 14 августа 2000 г., именно в тот день, когда на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в Москве принималось решение о канонизации Царя Николая ІІ и его семьи, в Могилеве, в одном из старых домов во время капитального ремонта был обнаружен парадный портрет последнего Императора работы могилевского художника Константина Прошковича (написан в 1990-е гг.). Портрет по благословению Архиепископа Могилевского и Мстиславского Максима помещен в левом пределе Никольского собора и почитается как икона. Престол этого предела был освящен в 2002 году во имя Царственных Мучеников. В 2009 г. в городском парке построен храм в честь Царственных Мучеников и Новомучеников и Исповедников ХХ века (фотографии имеются на выставочных планшетах). Современный Могилев бережно хранит память о прошлом. Православные жители города молитвенно почитают Царственных мучеников. Во время экспонирования выставки «Император Николай ІІ – долг царского служения» анналы Могилевского областного краеведческого музея пополнились новой информацией из истории Царской Ставки в Могилеве. Некоторые посетители, уроженцы Могилевщины, сообщили семейные предания о встречах их предков с Царем и его семьей на могилевской земле в 1915 – 1917 гг. Эти сведения найдут свое отражение в экспозиции музея и в соответствующих выставочных проектах.
Список использованных источников
|
